Афганские стихи и рассказы И.В. Станкевича

06.12.2019

Александру Розенбауму

 

Одинокий Поэт–

Музыкант ,

Ты на сцене

стоишь,

Как уставший солдат

среди скал

на горячем песке,

И гитару свою

прижимаешь к груди,

Как вскипевший

в бою

автомат

 

Апрель 1999 г.

 

Игорь Станкевич

Герой Российской Федерации, полковник

Афганистан,Чечня


 

Первый обстрел

 

Как первый раз под обстрел попал, об этом никому не рассказывал. Самому смешно вспомнить. Не поверите. Ситуация была ...аховая. Правда, не совсем обстрел, так несколько выстрелов. Но на всю жизнь.

Прослужил я в Афгане меньше месяца, и взяли меня на операцию. Доверили, одного из всех молодых. День прошел, второй. Тихо. Колоннами ходим. На третий, поутру, выделяют две брони из нашей роты для сопровождения командира полка в афганскую дивизию. Один из них наш. Позавтракали и поехали.

Прибыли на место. Под обрывом у реки на гальке стоит столик, стулья, чай накрыт. Их командир нашего угощает. Беседуют, по картам что-то решают. И тут, как назло, мне приспичило. Нужда пришла, страшная! Я и так, и сяк. Спрыгиваю с брони. Куда деваться? Бэтээры рядом со столом стоят. Не могу ж я тут, при всех. Чувствую, не поймут иностранцы. Да и наши не оценят. Я к сержанту. Тот смеется, зовет афганского солдата, что-то спрашивает. Тот, балда, кивает, лопочет чего-то и показывает кусты метров за триста и край обрыва, под которым мы стоим. Наш Маматкулов перевел: "В кусты иди, а можешь на верх, но там не устроено". А нам и не надо устройства. Лезу на верх, благо метров пять - шесть. Поднялся и опешил, первый раз такую картину вижу: абсолютно ровное поле, ни одной травинки, но сидят афганцы к заняты тем, чем и я хочу, только нужда у них, видно, крупная. Покрутил я головой, как кабель в поисках столба, а делать нечего, расcтегиваю штаны. Ближайший солдат смеётся, машет рукой, как бы пригибает и кричит: "Биши, биши!" Ну, я во ответ улыбнулся, но чего он хочет не пойму. Вдруг слышу свист в воздухе. Хоть и первый раз ,а понял - пуля. Афганец смеяться перестал, только кричит: "Биши, биши!" Какой тут "биши"! Я ж не остановлюсь! Слово то такое первый раз слышу...

Второй выстрел. Свист совсем близко. Мой афганец вскочил, крикнул что-то и бежать. Соседи тоже, шустро так поднялись и вниз. А я-то стою! Куда ж я денусь! Тут третий выстрел...

Сказать, что стрелок был плохой, не берусь, может расстояние было большое. Но в меня не попал, а четвертый сделать не успел: я вниз спрыгнул. Там и выяснил, что "биши" по-афгански значит "садись". У них по любой нужде садятся. Говорят, так и отличают, если стоит, значит наш.. Бей, не ошибешься.

С тех пор как стрельба, так у меня все желания пропадают.

 

1989 г.

Игорь Станкевич


 

Пуля

 

Пуля была очень умной. 0на никогда не вмешивалась в разговоры своих соседок по запаянной в цинк картонкой пачке. Они не умели мечтать и болтали, о чем попало. А Пуля хотела свободы. Хотела выполнить предначертанное, а потом, уйти в полет и лечь там, где ей захочется. И почему она не попала на родной полигон? Лежала бы сейчас на горячем песке и нежилась под горячим солнцем. Так нет же, её отправили в богом забытую дыру, хотят выпустить по русским. А это значит, что она может удариться в броню и тогда будет сорвана прекрасная латунная рубашка, брызнет во все стороны свинец, разобьется стальное сердце. И, даже, если ей повезет, и она только коснется брони, то превратится в калеку, валящегося на пыльной обочине. А машина, которую незадачливый хозяин попытается подбить, даже и не заметит удара. Еще хуже попасть в тело человека: тебя вытащат из раненого, просверлят, сделают амулет, а когда надоест носить на шее, забросят в угол тумбочки или шкафа, и, только раз в год, по пьяни, достанут и покажут друзьям. А если убьешь человека, то будешь гнить в одном гробу с жертвой.

Нет, она сделает по-другому. И произойдет это очень скоро, ведь не зря вскрыли цинк, разорвали бумагу и каждую из них вставили в гнездо пулеметной ленты. Пуля почувствовала приближение боя. Скоро наступит её черед.

Рано утром хозяин переговорил с бородатыми людьми и пошел к Дороге. "Саланг", "Хинджан" - только эти слова услышала Пуля перед тем, как афганец залег за камни и стал ждать. Соседки, предвкушая полет, тарахтели без умолку. Ей же не о чем было говорить. Она все решила.

Колонна бронемашин спускалась с Саланга. Вот он, ее звездный миг. Ну, что же ты медлишь, хозяин? Тот, не спеша, навел пулемет, взял упреждение и нажал на спусковой крючок, держал его долго, пока не замолк закрепленный на станке пулемет.

Пуля вырвалась из тесного ствола и, в одном рое с другими, бросилась на первую, облепленную людьми машину. Её подруги ударили по броне, оставляя на ней еле заметные следы, врезались в триплекс, и те, не выдержав, брызнули в стороны бриллиантовым дождем, но ни одна не задела людей. Только Пуля, как самая хитрая, издали выследила чуть-чуть возвышающуюся на броне БТРа голову водителя, едва чиркнула по ней и, с радостным свистом, полетела прочь. Она сделала это! Пуля оглянулась и засмеялась: водитель упал внутрь и бронетранспортер, ни кем не управляемый, понесся под уклон. Больше она ничего не увидела - прикосновение к голове солдата изменило её полет, и Пуля врезалась в скалу. Гранит сорвал латунную оболочку, расплющил сердечник, разбрызгал по пыли свинец.

А БТР не слетел в пропасть. Он врезался в бок стоявшего на обочине танка, покачнул его и остановился. Людей сорвало с него как переспевшие яблоки и бросило на несколько метров вперед. Подбежавшие водители и танкисты подняли двоих на краю обрыва, троих сняли с танка, водителя с окровавленной головой вытащили из люка. Раненых, поломанных и ушибленных, загрузили на броню и повезли в госпиталь. БТР стоял, "открыв рот", передние броневые листы разошлись от удара. Двигатели и коробки передач сорвало с креплений. Передние колеса развернулись в разные стороны. БТР зацепили и потянули на ремонт, так же как повезли на ремонт людей, которые через месяц - два снова были на Саланге, и их снова выслеживала чья-то пуля.

1990 г.

Игорь Станкевич


 

Разрешите убить

 

Серега лежал на броневом листе двигателя и обнимал рукой ствол своей БМП. Его друг, да что там друг - почти брат (призывались из одной деревни, два года трубили вместе в Афгане), стоял в люке механика-водителя, держа в руке сигарету, а другой поправлял штурвал медленно ползущей машины.

Разведрота шла по прижавшейся к горе дороге. Впереди на длинном поводке зигзагами бежала овчарка, вынюхивая взрывчатку. За ней шли два сапера, шаг за шагом вгоняя в землю щупы. Их сменщики отдыхали на броне БТРа. Один курил, улыбаясь рассказам напарника. На голубом небе светило майское солнце. Под горой бежала прозрачная река, от которой веяло прохладой.

ВЗРЫВ прозвучал оглушительно, внезапно. БТР приподнял корму, подержал ее в метре от земли и, не найдя опоры, бросил на дорогу. Колонна встала. Серега заорал в ухо механику: "Вправо!" и привычно бросил тело на место наводчика. Заурчал привод пушки. БМП рванулась вперед, прикрыв подбитую машину. Выстрелов не последовало.

Пока два друга готовились к бою, командир роты подбежал к саперам. Водитель сидел на люке, качал головой, открывал рот, не издавая ни звука и не слыша вопросов. На обочину положили только что смеявшихся солдат. Контузия. Спасли каски и бронежилеты, принявшие на себя удар сорванных с креплений надмоторных люков. Мощный фугас сорвал колесо, унеся его метров за пятьдесят, прожег броню и расплавил двигатель так, как будто гигантский нож разрезал его пополам, вскрыв внутренности для осмотра.

Капитан доложил о потерях, дал команду на возвращение. Разведчики зацепили тросами БТР, развернули на месте свои машины, и только тогда Серега спрыгнул на землю. Повинуясь его взмахам, Саня повел БМП назад по своим же следам.

ВЗОРВАЛСЯ второй фугас. Взрывом Серегу бросило на землю. Поднимаясь, он увидел сквозь пыль, как побежал к его машине ротный. "Саня!" - мелькнуло в голове. Через мгновение он оказался на броне и вместе с командиром протянул руку в люк, собираясь помочь другу. Дым рассеялся, в наступившей тишине послышался слабый стон, и ему открылась страшная картина.

Взрыв произошел под штурвалом БМП. Броневой лист днища оторвало от борта и загнуло к центру. Ноги механика оборвало в коленях. Руки не было. Не было и бедра. На месте левой половины лица не было ничего.

Этот остаток человека тихо стонал. Его вытащили из машины, положили на плащ-палатку. Фельдшер обмотал бинтами и ватой изуродованное взрывом тело и отвернулся. На вопросительный взгляд ротного покачал головой. Сергей смотрел на все происходящее и не мог поверить, что он жив, а Сашка...

Умирающий застонал громче, не открывая глаз, прошептал:

- Серега... Серега... не оставляй... отца вспомни... не оставляй... мучиться.

В груди у него что-то заклокотало. Почти перестала вытекать кровь из огромной раны.

СЕРГЕЙ встал. Товарищи выжидательно посмотрели на него. Для них не было секретом, что росли они на одной улице, вместе собирались ехать домой. А теперь один должен сделать то, о чем они в шутку рассказывали друзьям: если один будет умирать, другой не даст ему мучиться, поможет уйти из жизни.

Сергей поднял глаза. Никто из ребят не вмешивался. Никто не сказал: "Нет". И он склонился к раненому:

- Хорошо, браток. Я сделаю это. Прости, что не сразу... Прости...

Он взял с брони автомат. Отстегнул магазин, высыпал из него патроны. Залез в карман и достал три новых, завернутых в тряпочку. Их они с Саней берегли для себя. Снарядил магазин. Руки дрожали. Перезарядил автомат. Еще раз посмотрел на ребят - ни тени осуждения.

- Ребята... я обещал... если бы я, он помог бы...

Слезы выступили на глазах. Сергей смахнул их. Наклонился к другу.

- Прощай, сейчас...

Навел ствол на сердце. Помедлил, определяя, правильно ли прицелился, и медленно нажал на спуск.

Короткая очередь разорвала тишину. Оружие, выбитое ногой капитана, отлетело в сторону. Пули ударили в песок.

- Ты что, солдат?! Это ж твой друг.

Серега отрешенно посмотрел на командира. Протянул руку к ближайшему солдату. Тот без слов подал ему свой автомат. Трое бойцов отгородили офицера от друзей.

- Да вы... Мы ж с вами почти два года...

- Поэтому и отойдите, товарищ капитан. Он слово отцам дал. Он должен это сделать. Зачем Саня почти час мучается? Мы за вас все поляжем, только скажите. Но не мучайте мужика, не жить ему.

- Командир! Я должен ему помочь. Я отцу все расскажу. Я грех на себя беру, знаю. Не мешай! Разреши! Товарищ капитан! Разрешите убить!

Капитан сделал шаг назад и прошептал: "Нет". Сказал тихо-тихо.

Солдаты расступились. Ротный подошел к Сергею, обнял его за плечи и отвел в сторону:

- Не простим мы себя. Нельзя так... Сам понимаю: что-то не то..., лучше б дать ему таблетку какую - не мучился бы... Но... Нельзя...

Серега сел в пыль, прислонившись к БМП, и еще полчаса неотрывно смотрел, как умирает его лучший друг. Он запомнил каждую мелочь. И когда отревели матери и сестры, отцы сидели за столом, наливали водку и пили не хмелея. Не хмелел и Серега. Он рассказывал, рассказывал, рассказывал...

1997 г.

Игорь Станкевич